По ночам надрывный кашель слышен автор

Небольшая подборка стихотворений о наших матерях.

Есть в природе знак святой и вещий,
Ярко обозначенный в венках:
Самая прекрасная из женщин –
Женщина с ребенком на руках.

От любой напасти заклинанья
(Ей то уж добра не занимать!),
Нет, не Богоматерь, а земная,
Гордая, возвышенная мать.

Свет любви издревле ей завещан,
Так вот и стоит она в веках:
Самая прекрасная из женщин –
Женщина с ребенком на руках.

Все на свете метится следами
Сколько бы не вышагал путей,
Яблоня – украшена плодами,
Женщина – судьбой своих детей.

Пусть ей вечно солнце рукоплещет,
Так она и будет жить в веках,
Самая прекрасная из женщин –
Женщина с ребенком на руках.

(Из интернета)

(Фото К. Новосартова)

Я помню руки матери моей,
Хоть нет ее, давно уж нет на свете.
Я рук не знал нежнее и добрей,
Чем жесткие, мозолистые эти.

Я помню руки матери моей,
Что утирали слезы мне когда-то.
В пригоршнях приносили мне с полей
Все, чем весна в родном краю богата.

Я помню руки матери моей,
Суровой ласки редкие мгновенья.
Я становился лучше и сильней
От каждого ее прикосновенья.

Я помню руки матери моей,
Широкие шершавые ладони.
Они что ковш. Приникни к ним и пей.
И не сыскать источника бездонней.

Я помню руки матери моей,
И я хочу, чтоб повторяли дети:
“Натруженные руки матерей,
святее вас нет ничего на свете!”.

Николай Рыленков

(Татьяна Лаврова. Фото Greenlady)

По ночам звучит надрывный кашель,
Старенькая женщина слегла.
Много лет она в квартире нашей
Одиноко в комнате жила.

Письма были, только очень редко.
И тогда, не замечая нас,
Все ходила и твердила:
“Детки, вам ко мне собраться бы хоть раз.

Ваша мать согнулась, поседела,
Что ж поделать – старость подошла.
Как бы хорошо мы посидели
Рядышком у нашего стола.

Вы под этот стол пешком ходили,
Песни пели часто до зари,
А теперь разъехались, уплыли.
Вот поди же, всех вас собери”.

Заболела мать, и той же ночью
Телеграф не уставал кричать:
“Дети, срочно! Дети, очень срочно!!
Приезжайте, заболела мать!”

Из Одессы, Таллинна, Игарки,
Отложив до времени дела,
Дети собрались, да только жалко
У постели, а не у стола.

Гладили морщинистые руки,
Мягкую серебряную прядь,
Так зачем же дали вы разлуке
Так надолго между вами встать?

Мать ждала вас в дождь и в снегопады,
В жаркие бессонницы ночей.
Неужели горя дожидаться надо,
Чтоб приехать к матери своей?

Неужели только телеграммы
Привели вас к скорым поездам?
Слушайте! Пока у вас есть мама,
Приезжайте к ней без телеграмм!

(Автора не знаю, хотя каждое  8-е марта читала это стихотворение со школьной сцены)

Скромные, прикрыв ладонь ладонью,
Мирно руки на столе лежат.
Сил лишившись, скрючив пальцы болью,
Маленький платочек теребят.

Были вы когда-то молодыми,
Поцелуи нежные храня…
Ласковые, добрые, родные
Руки, воспитавшие меня.

Вырастив детей моих и внучку,
Вы трудились днями напролёт.
И творили сами, в одиночку,
Счастье долгожданное своё.

Шили, штопали, стирали, мыли,
Полоскали в ледяной воде бельё,
Если нужно, строго всем грозили,
Защищая детище своё.

Все в морщинках руки дорогие,
Но всего на свете мне милей
Старые, уставшие, больные –
Руки доброй матери моей!

Забываем все-таки про мам.
А они скучают вечерами,
Изредка названивая нам
И всегда интересуясь нами.

Времени у нас, обычно, нет –
Мы живем серьезными делами,
Забывая часто, что в ответ
Позвонить мы обещали маме.

Мама, я звоню тебе, когда
На душе осенние печали.
Чтоб, как в те – далекие года
Слушали меня и понимали.

Хорошо, что есть куда звонить,
Хорошо, что есть кому ответить.
Пусть не рвется долго эта нить,
Может быть, главнейшая на свете!

Как они, что их волнует там?
Далеко, а может, близко где-то…
Забываем мы про наших мам.
И легко себе прощаем это.

(Петр Давыдов)

Уходят наши матери от нас,
Уходят потихонечку, на цыпочках,
А мы спокойно спим, едой насытившись,
Не замечая этот страшный час.

Уходят матери от нас не сразу, нет —
Нам это только кажется, что сразу.
Они уходят медленно и странно
Шагами маленькими по ступеням лет.

Вдруг спохватившись нервно в кой-то год,
Им отмечаем шумно дни рожденья,
Но это запоздалое раденье ни их,
Ни наши души не спасет.

Все удаляются они, все удаляются.
К ним тянемся, очнувшись ото сна,
Но руки вдруг о воздух ударяются —
В нем выросла стеклянная стена!

Мы опоздали.
Пробил страшный час.
Глядим мы со слезами потаенными,
Как тихими суровыми колоннами
Уходят наши матери от нас…

Евгений Евтушенко

Ни великой любви, ни бессмертной
Никогда не встречал у людей,
Кроме той — бесконечной, безмерной,
В сердце мамы почившей моей.

Как все суетно в мире, и грустно,
И темно — невозможно понять.
Лишь она навсегда безыскусна,
Драгоценна, единственна — мать.

Лишь ее в тишине посещает,
Отвечает на боль и на вздох,
Лишь ее в темноте освещает,
Ей внушает любовь свою Бог.

Всю возможную святость людскую
Он вдохнул в глубину ее глаз.
Оттого я сейчас и тоскую,
Оттого я и плачу сейчас.

Что мне проку, что память нетленна,
Что рыдания сороковин,
Если в этой печальной вселенной
Я навеки остался один.

Как все горестно в мире, как горек
Этот суетный круговорот…
И один человек только дорог —
Тот, который уже не придет.

ОВАНЕС ШИРАЗ

Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь.
Перед разлукой у дверей
Нежнее с ними попрощайтесь.

И уходить за поворот
Вы не спешите, не спешите,
И ей, стоящей у ворот,
Как можно дольше помашите.

Вздыхают матери в тиши,
В тиши ночей, в тиши тревожной.
Для них мы вечно малыши,
И с этим спорить невозможно.

Так будьте чуточку добрей,
Опекой их не раздражайтесь,
Не обижайте матерей.
На матерей не обижайтесь.

Они страдают от разлук,
И нам в дороге беспредельной
Без материнских добрых рук –
Как малышам без колыбельной.

Пишите письма им скорей
И слов высоких не стесняйтесь,
Не обижайте матерей,
На матерей не обижайтесь!

Слышен по ночам надрывный кашель

Алина Устюгова не совсем точно процитировала стих. Поэтому я выкладываю его ещё раз с указанием автора.

По ночам звучит надрывный кашель,
Старенькая женщина слегла.
Много лет она в квартире нашей
Одиноко в комнате жила.
Письма были, только очень редко.
И тогда, не замечая нас,
Все ходила и шептала:
«Детки, как бы нам собраться бы хоть раз.
Ваша мать согнулась, поседела,
Что поделать — старость подошла.
Как бы хорошо мы посидели
Рядышком у этого стола.
Вы под этот стол пешком ходили,
Напевали песни до зари,
А теперь разъехались, уплыли, улетели.
Вот так. , — собери».
Заболела мать, и той же ночью
Телеграф не уставал кричать:
«Дети, срочно! Дети, очень срочно!!
Приезжайте, заболела ваша мать!»
Из Одессы, Таллина, Игарки,
Отложив до времени дела,
Дети собрались, но очень жалко, —
У постели, а не у стола.
Гладили морщинистые руки,
Мягкую серебряную прядь,
Ах, зачем же дали вы разлуке
Так надолго между вами встать.

Неужели только телеграммы
Привели вас к скорым поездам?
Слушайте! Пока у вас есть мамы,
Приезжайте к ним без телеграмм!

Почти у каждого из нас бывает драма,
Она, казалось бы, решается легко:
Одна в осеннем городе скучает мама,
И этот город расположен далеко.

И мы сначала ничего не замечаем,
И дни разлуки складываются в года.
И обещаем написать и забываем,
И наши мамы нас прощают, как всегда.

А когда-то мальчик был обеспокоен,
Если только мама покидала дом,
И, уткнувшись взглядом в пальмы на обоях,
Ел горбушку хлеба с сахарным песком.

И ждал, когда в подъезде ржавая пружина
Скрипнет, возвращая ласку и покой.
А у нее работа, а потом дружина,
И под вечер с полной сумкою домой.

Как две заботливые птицы, эти руки
Нас успевали защитить и пожалеть,
А мы смотрели с братом только на зарубки
На косяке дверном, мечтая повзрослеть.
И дождик летний капал, и земля парила,
И, как в войну, мы продолжали в жизнь играть,
И все, что раньше мама нам не говорила,
Мы начинаем только-только понимать:

Почему так много было кукурузы,
Почему в апреле запахи острей,
Почему зимою хочется арбуза.
А вообще-то было все, как у людей.
И тот пьянящий запах новеньких сандалий,
И в кульке за рубль десять карамель,
В шариковой ручке радостный Гагарин.
Так ничто не может радовать теперь.

Но раз в году хотя бы, кажется, так просто
Вернуться к тихой радости родимых глаз,
Но мы спешим к вершинам творческого роста
И мамы понимая, не тревожат нас.
И ждут, и врут опять немножечко соседям,
Похлебывая тот же ягодный кисель,
Что, может быть, на Новый Год домой приедем,
А нас несет опять за тридевять земель.

Но, как с пластинки пыльной,
Пляжный визг нам слышен,
Память наша пленкой рвется, как в кино.
И как же мы бессильны пирожками с вишней
Возвратить ту радость детства своего.

***
Жизнь не прожить без чёрных дней,
Но в час беды и в час бессилья
Вы не кляните матерей
За то, что вас они родили.

Им не дано предугадать
Всё, что детей их ждёт на свете,
Но каждая на свете мать
Желает только счастья детям.

Баюкая детей грудных,
От века матери мечтали,
Чтоб не споткнулись дети их,
Чтоб на дороге не упали.

И ни одна на свете мать,
Какими ни были б мы с вами,
Нам, детям, не желает стать
Ни жертвами, ни палачами.

Пусть многое не привелось
Им обрести самим когда-то.
Они мечтали, чтоб жилось
Нам, детям, вольно и богато.

И если что-то не сбылось
Кто-кто, а мать — не виновата.

Поэтому и в чёрный час,
Когда наш путь тернист и труден,
Клясть матерей своих не будем
За то, что породили нас.

Как на руках у матери, нигде
И никогда уже ты не заснешь.
Как на груди у матери, нигде
И никогда тепла ты не найдешь.

Нигде такой постели не найдешь,
Нигде не расцветешь в таком тепле,
Такой ты колыбели не найдешь,
Хотя ты и пройдешь по всей земле.

Как на груди у матери твоей,
Ты безмятежно не заснешь опять.
Нет радости желанней и светлей,
Чем на ее коленях сладко спать.

Плачут наши матери украдкой,
Вскармливая и качая нас,
Зная, что наш путь не будет гладким,
Зная, что наш хлеб не будет сладким,
Что, как все, и мы уйдем в свой час.

Мама, горечь на душе тая,
Горьких слез ты пролила немало,
Отчего, страдалица моя,
Горьким молоко твое не стало.

Эта сладость молока былого
И поныне на губах моих.
Внятно мне твое поныне слово,
И хоть нет тебя давно в живых,.
Ты — моя поддержка и основа.
Ты — мой суд, и нет суда иного
Дел моих и добрых и плохих.

С каждым днем я думаю все боле,
Что не прервалась меж нами связь,
И теперь, с тобой давно простясь,
Понял, что тебе так много боли
Я уже принес, едва родясь.
Понял, что, и плача, и винясь,
Искупить вину свою не волен.

* * *
Я вижу, мама, день весенний.
Ты молода еще, я мал.
Уткнув лицо в твои колени,
Я слушал песню и дремал.

Ты, не откладывая дела,
Под мерный гул веретена
Про медвежат мне песню пела,
И уносила их волна.

Как искры на спине форели
В прозрачном озере весной,
Слова искрились, и горели,
И пахли ягодой лесной.

Ты пела звонко, пела тонко,
Тебя чужая жгла беда
Так, словно твоего ребенка,
Как маленького медвежонка,
Уносит полая вода

И нынче, как тогда, в то утро,
Спой песенку про медвежат,–
Пусть нам покажется, как будто
Сидим мы тридцать лет назад.

Что нет у глаз морщин суровых
И где-то старость далеко,
Что у меня на сердце снова
Светло, как в детстве, и легко.

Голову уткнув тебе в колени,
Я дремал, я знал: со мною мать.
Никогда в подобном упоенье
После не случалось мне дремать.

Не было ни боли, ни тревоги
В те мои счастливейшие дни.
Мне платком ты укрывала ноги,
Нывшие от вечной беготни.

Плечи мне руками согревала,
Не расспрашивала ни о чем.
Волосы мои перебирала,
Как никто и никогда потом.

Ничего мне не было обузой,
Не страдал еще я ни о ком.
Ты благоухала кукурузой,
Огородом, козьим молоком.

Много весен с той поры я прожил,
А гора белеет, как тогда,
В дни, когда была ты молода,
Чем сейчас твой сын, куда моложе.

Те виденья в душу мне запали?
Ты тогда склонилась надо мной.
А снега белели и мерцали,
Озаренные вдали луной.

Нынче звезды в небе не тусклей,
Будто войн на свете не бывало,
И на голове седой моей
Все еще, как смоль, копна кудрей,
Тех, что ты тогда перебирала.

Шелестит зеленая листва,
Зеленеют всходы в чистом поле.
Будто, мама, ты еще жива,
Будто я не стар еще, не болен.

Будто бы тяжелых лет и бед
Быть мне очевидцем не случилось,
Будто бы опять на склоне лет
То мне снится, что когда-то снилось.

Мне снится детство: мать из дома вышла,
Идет, пропалывает огород,
В саду чуть слышно зацветает вишня,
И зной печет, и добрый дождик льет.
Струится пот, и мать, сгибая спину,
Судьбу благословляет каждый день
За солнце, согревающее глину,
За облака, дарующие тень.
Пусть гром гремит за дальнею горою,
Пусть с неба солнце летнее палит,
Чинара от дождя ее укроет,
Родник холодный жажду утолит.
Вот, вытирая руки о передник,
Она стоит, все на земле ей впрок:
И гром, гремящий за горой соседней,
И дождь, поящий редьку и чеснок.
Я сплю, и детство входит в сон мой сладкий,
Весенний дождь и солнце снятся мне.
И женщину, копающую грядки,
Еще живую вижу я во сне.

Долго искал это произведение в сети и теперь хочу поделится. Когда-то давно я знал его наизусть, сейчас только отрывками, но читать вслух я его не могу.

Первое слово ребенок сказал:
— Мама! –
Вырос. Солдатом пришёл на вокзал.
— Мама! –
Вот он в атаке на дымную землю упал.
— Мама! –
Встал. И пошёл. И губами горячими к жизни припал.
— Мама! –

А у меня нет мамы. Она умерла.
Вот ещё одной мамою стало меньше на свете.
Зачем же ты, мама, в постель земляную легла?
Или жесткой кровать показалась тебе на рассвете?

А рассвет был из солнца. Из зелени. Из синевы.
Пенье птиц было слышно на самых далёких планетах.
Розоватые голуби вылетали из мокрой травы,
Долго пили зарю и тонули в далеких просветах.

Ты ведь очень любила, когда зажигался рассвет.
Поднималась чуть свет. И детей на заре поднимала.
А сейчас тебя нет. Почему? Почему тебя нет?
Поднимись. Приходи. У детишек сползли одеяла.

Нет, уже не придёшь. Из глухого того далека
Не приходят назад. Остаются на вечном ночлеге.
Странной формы сейчас над землёю плывут облака,
Будто белые женщины едут на белой телеге.

Ты седая совсем. Стала белой твоя голова.
Видно, вьюги мели, а снежинки растаять забыли.
Муж без вести пропал. Ты с тех пор ни жена, ни вдова.
А потом сыновья на войну от тебя уходили.

От тебя? Нет, с тобой! Слышишь, мама, всё время с тобой,
Только в письмах они очень редко писали об этом.
Больше женам писали. И шли по дороге рябой.
И на письма твои не всегда торопились с ответом.

Это только потом, через годы, я стал понимать,
Как казнят матерей безучастьем и черствостью дети.
Друг мой, брат мой, товарищ мой, если зовет тебя мать –
Рвись к ней сердцем. Спеши. Мчись к ней в самой крылатой ракете.

Каждый миг на счету. Будь быстрее, чем звук и чем свет.
Опоздаешь в пути – не простишь себе этого вечно.
Ты звала меня, мать? Я пришел. А тебя уже нет.
И дорога длинна. И разлука с тобой бесконечна.

Я сейчас вспоминаю – давно это было… давно…
Утро. Осень метет. Жмутся к небу озябшие птицы.
Ты всё смотришь в окно. Ты всё смотришь и смотришь в окно.
Хоть бы скрипнула дверь. Хоть бы вздрогнули вдруг половицы, —

Сын из дома ушёл! И когда он Вернется теперь?
И потянутся дни. И слезы материнской не спрячут.
Ах, зачем между жизнями возникает закрытая дверь!
И, детей провожая, зачем наши матери плачут?

Мать, я землю изъездил. Я многие знал города.
И добро повидал, и война по мне смертью строчила.
Но друзей своих, мать, не бросал я в беде никогда.
И не лгал никогда. Это ты меня так научила.

Ты меня научила не прятать у сердца обид
(Сердцу трудно и так, для чего ему тяжесть такая?).
Если слово ты дал – это, значит, навеки. Гранит.
Если в гору идешь – поднимайся, других не толкая.

Ах, завет материнский, и что тебя в мире мудрей?
Ты нас к звездам ведешь даже в темные ночи глухие.
Я берусь утверждать: в мире мало плохих матерей!
Отчего же тогда появляются люди плохие?

Отчего же тогда по земле ещё ползает зло?
И смердит себялюбство? И сушит сердца скопидомство?
А ведь как на планете бы сделалось людям светло,
Если б всех матерей своих слушаться стало потомство.

источник

стихи 5

Внутри меня большое чудо – жизни свет,
Родней которого на свете просто нет.
И это чудо для меня важней всего,
И через месяц я рожу на свет его.

Вдвоём со мной он под дождём и под луной,
Так нежно ножками шевелит мальчик мой.
Тихонько машет ручкой крошечной своей,
И я люблю его сильней, сильней, сильней.

Я так хочу уже скорей его обнять
И папе с братиком, конечно, показать,
И подарить так много ласки и тепла,
И рассказать, как долго я его ждала.

Внутри меня большое чудо – жизни свет,
Рожайте, девушки, сильнее чувства нет,
Чем чувства матери к родному малышу.
Я не шучу, я ним живу и ним дышу!

Моя дочка, как цветочек
Как с росинкой лепесточек
Светится, растет и пахнет
Кто увидет, тут же ахнет.

И умна, смешна, красива
И спокойна, и игрива
Мой цветочек, мой комочек
Нет на Свете лучше дочек.

Ты взрослей, расти послушной
Не болей, и будь радушной
Веселись, танцуй, играй
Меня мамой называй

» Я люблю Тебя»- скажу
Спать тихонько уложу
А ты глазки закрывай
Спи цветочек, засыпай.

Самое сладкое в мире дыхание-
Дочка сопит, утыкаясь в подушку.
Самое нежное в мире создание,
Крепко во сне обнимает игрушку.

Облако прядей-
Мой ангел зефирный.
Белое кружево-
Зайка любимый.

Самое лучшее в мире мгновение-
Спящая дочка… Мое сотворение.

Как лица у беременных прекрасны!
Пусть даже в некрасивых пятнах красных,
С припухшими бесцветными губами
И с тёмными кругами под глазами.
Но, как лучи от солнца на восходе,
От них сиянье нежности исходит.

В отяжелевшем теле столько стати!
И пусть на нём бесформенное платье.
Фигуры равновесье сохраняя,
Откинулась назад спина прямая,
И выше голова на гордой шее,
И женственная медленность в движении…

Влюбиться можно в женщину любую,
А я всегда беременной любуюсь.
Ей тяжело, и страшно, и опасно…
Но в это время женщина – прекрасна.
В ней – свет любви, и женское таинство,
И светлое преддверье материнства!

Чтобы вы сегодня ни хотели
И куда бы реки ни текли,
Главное, чтоб дети не болели,
Чтобы быть здоровыми могли…
И совсем не важен день недели,
Имена и постановка фраз,
Главное, чтоб дети не болели
Ни вчера, ни завтра, ни сейчас…

Ничего, что за окном метели,
Кризис, буря, шторм, дефолт, гроза,
Главное, чтоб дети не болели –
Чтобы улыбались их глаза!

Ничего, что далеко до цели,
Что подорожала жизнь в сто раз,
Главное, чтоб дети не болели
ни вчера, ни завтра, ни сейчас…

И важней всего на самом деле,
Чтобы мы детишек берегли.
Главное, чтоб дети не болели.
Их здоровье – счастье всей земли.

Вера в чудо- великая сила.
В Новый год, когда били куранты,
Робко я у небес попросила:
«Мне не надо друзей-бриллиантов,
Ни богатства, ни власти, ни славы,
Ни ключей от секретных замочков,
Об одном лишь прошу, умоляю:
Подарите кровиночку- дочку!»

Я, наверно, грешила немного,
А быть может, наградой за веру
Мне ниспослан подарок от Бога-
Дочь моя, ангелочек мой нежный,
Радость в жизни, надежда, услада.
Незаметно листая денёчки,
Ход часов я замедлить бы рада-
Подрастает красавица-дочка.

Словно нежный ленок, волосёнки,
А на щёчках пленяют две ямки,
Голубые сияют глазёнки-
Что за прелесть ребёнок мой славный!
Улыбнётся роднулечка- солнце,
Смех рассыплет хрустальным звоночком.
Об одном мне просить остаётся:
Пусть счастливой растёт моя дочка.

Наверно в жизни главное — семья,
Огонь свечи и уголок укромный…
Чтоб утром слышать: «Я люблю тебя. »,
А ночью растворяться в страсти томной…

Наверно в жизни главное — уют,
И детский смех, и ощущение счастья…
Когда ты знаешь, что тебя там ждут!
Есть кров, где можно переждать ненастье.

Еще по жизни важно понимать,
Не наступать на грабли быта снова.
Коней на переправе не менять.
И до конца быть человеком слова.

источник

LiveInternetLiveInternet

—Рубрики

• Стихи (551)
• Кулинария (120)
• Видео (113)
• флэши для Лавки (56)
• праздники (46)
• Рамочки (43)
• музыка (38)
• притчи (36)
• Плейкасты (36)
• полезности для дневника (33)
• Поздравления (31)
• Фото (30)
• здоровье и красота (25)
• животные (23)
• мысли в слух (23)
• природа (22)
• интересное в мире (20)
• flash открытка (19)
• Дизайн (16)
• Афоризмы (16)
• картинки (11)
• работы художников (11)
• файлы (11)
• Игры (11)
• Анимационные картинки (10)
• релаксация (9)
• гадание ,значение (8)
• памятные даты (6)
• фоны (5)
• актёры кино (5)
• полезные советы (4)
• сад,огород (4)
• Напитки (3)
• Рукоделие (3)
• тесты (3)
• Юмор (2)
• пословицы (2)
• Выпечка (1)
• новости (1)
• Разделители (1)
• слайды (1)
• календарь (0)

—Музыка

—Метки

—Я — фотограф

Шляпки

—Поиск по дневнику

—Подписка по e-mail

—Статистика

Сердце матери (Алла Токомбаева)

По ночам звучит надрывный кашель,
Старенькая женщина слегла.
Много лет она в квартире нашей
Одиноко в комнате жила.

Письма были, только очень редко.
И тогда, не замечая нас,
Все ходила и шептала:
«Дети, вам ко мне собраться бы хоть раз.

Ваша мать согнулась, поседела,
Что ж поделать — старость подошла.
Как бы хорошо мы посидели
Рядышком у этого стола.

Вы под этот стол пешком ходили,
Песни пели часто до зари,
А теперь разъехались, уплыли.
Вот поди же, всех вас собери».

Заболела мать, и той же ночью
Телеграф не уставал кричать:
«Дети, срочно, только очень срочно,
Приезжайте, заболела мать!»

Из Одессы, Таллина, Игарки,
Отложив до времени дела,
Дети собрались, да только жалко
У постели, а не у стола.

Гладили морщинистые руки,
Мягкую серебряную прядь,
Для чего же дали вы разлуке
Так надолго перед нею стать?

Мать ждала вас в дождь и в снегопады.
Тягостны бессонницы ночей.
Разве горя дожидаться надо,
Чтоб приехать к матери своей?

Неужели только телеграммы
Привели вас к скорым поездам?
Слушайте! Все у кого есть мама,
Приезжайте к ней без телеграмм

источник

Открытка (плейкаст) «день матери»

0 28642 0 0

По ночам надрывный кашель слышен.

Старенькая женщина слегла.

Столько лет она в квартире этой

Одиноко в комнате жила.

Письма были.

Только очень редко.

И тогда не замечая нас

Все ходила и шептала;

-Детки. Вам ко мне собраться хоть бы раз.

Ваша мать согнулась, постарела.

Что ж поделать старость подошла.

_Как бы хорошо мы посидели

Рядышком у этого стола.

-Вы под этот стол пешком ходили,

Песни пели до зари

А теперь уехали, уплыли. Вот и собери.

ЗАБОЛЕЛА МАТЬ.

И этой ночью телеграф не уставал кричать.

ДЕТИ. СРОЧНО.

ДЕТИ ОЧЕНЬ СРОЧНО.

ЗАБОЛЕЛА МАТЬ.

И тогда из Киева и Риги,

Отложив до времени дела,

Дети собрались.

Но очень жаль

У постели, а не у стола.

Гладили морщинисты?